|
Я друга жду. Ворота отворил,
зажег фонарь под скосами перил.
Я друга жду. Глухие времена.
Жизнь ожиданием озарена.
Он жмет по окружной, как на пожар,
как я в его невзгоды приезжал.
Приедет. Над сараями сосна
заранее освещена.
Бежит, фосфоресцируя, кобель.
Ты друг? Но у тебя — своих скорбей...
Чужие фары сгрудят темноту —
я друга жду.
Сказал — приедет после девяти.
По всей округе смотрят детектив.
Зайдет вражда. Я выгоню вражду —
я друга жду.
Проходят годы — Германа все нет.
Из всей природы вырубают свет.
Увидимся в раю или аду.
Я друга жду, всю жизнь я друга жду!
Сказал — приедет после девяти.
Судьба, обереги его в пути.
1979
|
I’m waiting for my friend. The gate’s unlocked.
The banisters are lit so he can walk.
I’m waiting for my friend. The times are dull and tough.
Anticipation lightens our life.
He’s driving down the Ring Road, at full speed,
the way I did it when he was in need.
He will arrive to find the spot at once,
the pine is lit well in advance.
There is a dog. His eyes are phosphorescent.
Are you a friend? I see you’re not complacent...
Some headlights push the darkness off the drive.
My friend is to arrive.
He said that he would come at nine or so.
People are watching a TV show.
Should animosity drop in I’ll turn it out, —
I’ll wait around.
Months, years go by, but Herman’s not in sight.
The whole of nature is cut off from light.
I’ll see my friend in hell, or paradise, alive.
I have been waiting for him all my life.
He said he’d come at nine or so today.
God save him while he’s on his way.
|
Я медлила, включивши зажиганье.
Куда поехать? Ночь была шикарна.
Дрожал капот, как нервная борзая.
Дрожало тело. Ночь зажгла вокзалы.
Все нетерпенье возраста Бальзака
меня сквозь кожу пузырьками жгло —
шампанский возраст с примесью бальзама!
Я опустила левое стекло.
И подошли два юные Делона —
в манто из норки, шеи оголены.
«Свободны, мисс? Расслабиться не прочь?
Пятьсот за вечер, тысячу — за ночь».
Я вспыхнула. Меня, как проститутку,
восприняли! А сердце билось жутко:
тебя хотят, ты — блядь, ты молода!
Я возмутилась. Я сказала: «Да».
Другой добавил, бедрами покачивая,
потупив голубую непорочь:
«Вдруг есть подруга, как и вы — богачка?
Беру я также — тысячу за ночь».
Ах, сволочи! продажные исчадья!
Обдав их газом, я умчалась прочь.
А сердце билось от тоски и счастья!
«Пятьсот за вечер. Тысячу — за ночь».
1975
|
I started up the engine and I lingered.
Where should I go? The night was fine, I figured.
The bonnet trembled like a nervous hound.
I shivered. Night lit up the houses around.
The Balzac age, I felt its burning pain,
Chilled to the bone, I couldn’t hold my own.
The age of balsam wine mixed with champaign!..
So I looked up, and wound the window down.
They were young, two pretty-pretty fellows,
wearing fur coats, looking slightly careless.
«You’re free, Miss, aren’t you ? Care for delight?
Five hundred now. One thousand for the night».
I flared up. They took me for a prostitute.
My heart was jumping. What an attitude!
They want you, you’re young, you’re a whore!
Indignant, I said «Yes», instead of «No».
The other one, so «sweet and pure»,
swaying his hips, looking aside,
said: «Have you got a friend, as rich as you are?
I, too, will take it. A thousand for the night».
The brutes! I thought I’d better vanish!
I stepped upon the gas and left the site.
My heart, however, jumped for joy and anguish!
«Five hundred now. One thousand for the night».
|
|
Эх, Россия!
все впотьмах.
Пахнет псиной в небесах.
Мимо марсов, днепрогэсов,
мачт, антенн, фабричных труб
страшным спутником
Прогресса
носится
собачий труп.
1959
|
Poor Russia!
All is dark.
There’s a fetor of a dog.
Past the power stations, lorries,
funnels, space flights, masts, so high,
like a satellite of Progress,
a decaying dog
gets by.
|