Берегите
наши лица
Юрий Любимов снова схулиганил. Спектакль
«Сказки», который Таганка показала в свой юбилей, больше похож на цирковое
представление. Полтора часа актеры летают в воздухе, прыгают на батуте. Любимов взял самые-самые любимые сказки (это «Русалочка» Андерсена,
«Счастливый принц» Уайльда, «Сверчок за очагом» Диккенса) и соединил их вместе.
Любимов
в «Сказках» говорит о любви и ценности семьи с не меньшим драйвом, чем когда-то
о свободе в несвободной стране.
И сейчас многие вспоминают, как сорок лет назад Таганка, ершистая
и задиристая, взрывала мир вокруг себя. Но как дорого тогда стоило это Любимову!
Театр был под постоянной угрозой закрытия, художественный руководитель в итоге
был отлучен от должности и от страны на пять лет. Когда в 1988 году Любимов
вернулся в Россию, выпустил запрещенные спектакли: «Живой», «Владимир
Высоцкий», «Борис Годунов». Не смог реанимировать только «Берегите ваши лица».
Этот спектакль увидел свет трижды – был прогон 28 января и показы 4 и 10
февраля в 1970 году, после чего власти его запретили и Любимова отстранили от
работы.
После перестройки Любимова спросили, не хочет ли он его возобновить. Тот
сказал: «Это сложно. Во-первых, нет Володи…» В архиве «Собеседника» есть
уникальные кадры из этого спектакля. Владимир Высоцкий исполнил в нем
единственную в своей жизни женскую роль – тетю Мотю. В спектакле играли и
другие знаменитые актеры – Валерий Золотухин, Нина Шацкая, Вениамин Смехов.
У Вениамина Борисовича Смехова недавно в издательстве «Время» вышел двухтомник
«Та Таганка» и «В жизни так не бывает». Мы попросили актера вспомнить о том
крамольном спектакле:
– После выхода «Антимиров» в 1965-м по стихам Андрея Вознесенского поэт стал
святым именем в нашем репертуаре. Его творение «Берегите ваши лица» шло в ряд с
новыми идеями Любимова. Это был второй по счету запрещенный спектакль. Первым
был «Живой» по повести Бориса Можаева. В эпоху
Брежнева его много раз пытались восстановить, но каждый раз под вуалью совковых
формулировок театральные бюрократы отказывали.
Спектакль «Берегите ваши лица» делался весело и здорово. Он был придуман в
жанре открытой режиссерской репетиции. Юрий Петрович сидел в центре зала под
своей настольной лампой, рядом с ним – Андрей Вознесенский с женой Зоей
Богуславской. Поэтический жанр тянула основная группа ведущих актеров театра и
наши блестящие пантомимисты.
В самом центре сцены художник Энар Стенберг опустил черные подъемники, на которых обычно
вешаются декорации, и мы на них сидели, как на нотном стане, в черных костюмах
– «битловках» и брюках. Такие черненькие птицы, они
же ноты. Это был спектакль с очень большой долей гражданского сарказма. В нем
прозвучало одно из самых знаменитых стихотворений Вознесенского, где тот
прошелся и по власти, и по лизоблюдам из Союза
писателей: «Я – в кризисе. Душа нема. «Ни дня без строчки», – друг мой точит. А
у меня – ни дней, ни строчек. Поля мои лежат в глуши. Погашены мои заводы. И
безработица души зияет страшною зевотой».
Как я вспоминаю, на генеральную репетицию Вознесенский позвал несколько
властных большевиков и очень важного человека Альберта Беляева. Тот в отделе
культуры ЦК ведал литературой. Одновременно и спаситель, и большая дрянь. Кого-то из хороших
писателей он награждал своей милостью, а вот роман «Кончина» Владимира
Тендрякова, один из лучших шедевров прозы, запретил. Сам факт, что эти люди
пришли на генеральную, означал тактическую хитрость Вознесенского.
Были на показе и друзья театра – ученые, космонавты,
хоккеисты, журналисты – Бовин, Черниченко, Карякин, пришли Майя Плисецкая, Лиля
Брик. А еще было около двадцати американцев. По-моему, профессура.
Андрея любили и переводили в Америке, Англии, Италии, Франции. И той же ночью
«Голос Америки» это событие отметил, что, конечно, не понравилось
господам-товарищам.
Главным жалом для советской цензуры стало исполнение Володей Высоцким песни
«Охота на волков». Позже мы сделали с Высоцким капустник. У Володи была песня
про то, что мы не уберегли свои лица. У того запрещенного спектакля был финал
замечательный. Володя, Валера Золотухин, Нина Шацкая и я стоим и держим зеркала перед залом. Получается,
зрители видят в них себя, а мы поем песню о том, что надо беречь свои лица. В
данном случае мы не уберегли, хотя лицо Таганки осталось в истории мирового и
русского театра.
28.04.2009 17:30:00
Рубрика: Культурная среда
Автор: Хрусталева
Светлана / Игумнова Зоя